Юрий ГОЛЫШАК из Кельна

За сборную России хочется болеть еще и потому, что играют в ней такие вот люди. Способные передать собственное хорошее настроение кому угодно - хоть корреспонденту, хоть товарищу по пятерке.

Конечно, здорово, что к сборной присоединились Малкин и Дацюк. Но роль Сергея Гончара в этой команде, уверяю вас, ничуть не меньше

Мы разговаривали с защитником "Питтсбурга" за день до игры с Канадой, еще не зная результата. Ни мне, ни Гончару канадцы страха не внушали.

- Вы приехали в сборную и сразу стали свидетелем скандала. В вашей жизни прежде были встречи с желтой прессой?

- Наверняка, но сразу вспомнить не могу. Передергивают факты. Вот, например, было официально объявлено, что я якобы не приеду на чемпионат мира, сам отказался. Я прочитал это в газетах и был поражен.

- Вы не отказывались?

- Нет, конечно. Сам-то я знаю, что не отказывался. Как только Вячеслав Аркадьевич позвонил, я сразу оказался в сборной. Это самый недавний пример.

- Игорь Захаркин тут в интервью говорил другое - что вы сами позвонили и попросились в сборную.

- Вообще-то так и было. Я позвонил Быкову, и мы быстро договорились. Моментально организовали и билет, и визу.

- Это говорит о прекрасных отношениях внутри сборной - когда никто не считает, кто позвонил первым.

- Да, надо отдать должное тренерам - атмосфера в сборной очень дружеская. Здоровая. Благодаря этому, вы видите, никто из ребят не отказался от чемпионата мира. Все едут в сборную с удовольствием.

- Кстати, сколько раз я заглядывал в "Рэдиссон" - репортеры, снявшие пленку с курением, все время сидели на том самом месте, где сейчас сидим мы с вами.

- И что?

- Что мешало подойти и надавать тумаков?

- Надавать тумаков - это не решение вопроса. Самое страшное не в том, что кто-то снял эту пленку. Страшнее, что национальный канал пошел на то, чтобы это тиражировать. Желтая пресса - это желтая пресса.

- Когда приехали в сборную, вы говорили о возрасте и о том, что больше можете не попасть на чемпионат мира. В чем вы слабее самого себя 25-летнего?

- Да не сказал бы, что слабее. Наоборот, с каждым годом становишься все лучше и лучше. Когда я говорил, что этот чемпионат мира может стать моим последним, имел в виду не возраст. Может, попаду в команду, которая будет в это время играть плей-офф. Скорее имелось в виду вот это, а не то, что я уже старый.

- На сколько лет себя чувствуете?

- На эти самые 25.

- Самый необычно встреченный в вашей жизни день рождения?

- Когда первый раз встретил его в поездке. Сидишь где-нибудь в гостиничном номере, смотришь телевизор… И все проходит как-то буднично. Совсем не похоже на день рождения. Когда играешь в НХЛ, такое превращается в норму. Но первый раз мне было от этого очень странно.

- Когда вы только приехали в сборную, вас обидел какой-то вопрос насчет Олимпиады - вы даже хотели развернуться и уйти.

- Было такое.

- Тогда ответьте - самый глупый вопрос, который услышали за последнее время?

- Вы б знали, насколько много глупых! Я просто теряюсь, вспоминая самый-самый… Глупости не очень запоминаются, стараюсь пропускать мимо ушей. Мне особенно смешно, когда одни и те же вопросы повторяются подряд. Это так интересно.

- Что интересного?

- Стоят рядом три корреспондента, один задает вопрос. Ты отвечаешь. Второй задает этот же вопрос - немного другими словами. Потом просыпается третий, который тоже стоял рядом. Спрашивает об этом же.

- Почему вас так зацепила олимпийская тема?

- Как-то так было все подано… Даже не тема, а формулировка. Как любой спортсмен, я не люблю проигрывать. Что было - то было. Олимпиада прошла. Сейчас мы приехали на чемпионат мира. Естественно, все наши мысли о том, как выиграть этот чемпионат. Ворошить прошлое - ради чего? Я не очень хочу говорить об этой Олимпиаде. Проигранного не вернешь.

- Вы из тех людей, которые проигранные матчи не пересматривают никогда?

- Я любой матч пересматриваю. Мысленно делаешь работу над ошибками: "Ага, вот здесь можно было по-другому сыграть". В голове прокручиваешь. Но сидеть сутками и просматривать один и то же эпизод, в котором совершил ошибку, - нет, это не для меня.

- Самый необычный человек, которого встретили в Америке?

- В нашей команде есть такой игрок - Макс Тальбо, изумительно веселый парень. Очень подходит под определение "необычный человек". Жизнерадостность - сверх меры. Некоторые поступки лучше не описывать. Сашка Радулов - такой же веселый парень, со своими… необычностями.

- Дуг Гилмор подложил под подушку знаменитому тафгаю Таю Доми натуральное собачье дерьмо, принес с улицы. Самая странная шутка, которая была на вашей памяти в НХЛ?

- Было много нелепого - резали галстуки, обувь прибивали к полу, прятали носки. В самолете мазали кремом для бритья лицо спящего человека. Но самое необычное было вот что. У нас один товарищ обожал попкорн. Так ребята что сделали? Засыпали попкорном весь салон его автомобиля. Когда открыл дверь - все это валилось, валилось со всех сторон. Было очень необычно.

- Хоть одного иностранца сможете называть своим другом?

- У меня хорошие отношения со всеми ребятами в команде. С тем же Максом или Сидни Кросби. У нас в Питтсбурге очень дружная команда - пожалуй, одна из самых дружных, в которых я играл. Поэтому и результат был хороший.

- Момент самой сильной физической боли в вашей жизни - вспомните сразу?

- Когда мне делали операцию на плече. Тогда оторвались все связки, было очень больно. Еще был момент в этом году - я пропустил несколько игр. Шайба попала в колено сбоку, получился сильный ушиб кости.

- Тот матч вы доиграли.

- Доиграл, но ногу не чувствовал. Вставал на нее - и она прогибалась, проскальзывала. Весь этот отрезок я думал, что у меня кусочек ленты прилип к лезвию - и поэтому я скольжу. Нагибался, смотрел: где ж эта лента-то?! Почему ее не вижу? Потом на лавку приехал, смотрю - ничего нет. Настолько онемела нога, что ничего не чувствовал. Когда шайба попадает в кость, все нервы отнимаются.

- Долго потом болит?

- Пять-шесть недель.

- Страшный момент.

- По-настоящему страшный был со мной в детстве. Совсем маленьким, лет в восемь-десять, в Челябинске от дома на тренировочный каток ходил пешком. И вот я, как обычно, шагал между пятиэтажками на тренировку с рюкзаком за плечами, с клюшкой, по асфальту гнал какую-то банку. Ни о чем не думал. Делаю шаг - и вдруг сзади слышу страшный грохот.

- Что это было?

- Поворачиваю голову - сзади лежит батарея. Кто-то делал ремонт и, чтоб батарею не спускать, выкинул в окно. Даже не выглянув. Эта батарея приземлилась прямо рядом со мной.

- От какой собственной черты хотели бы избавиться?

- Ни от какой. Меня все устраивает.

- Самое удивительное, на чем оставляли автограф?

- На мобильном телефоне. Я очень удивился.

- За сезон у игроков НХЛ десятки перелетов. Есть такой, который не забудете никогда?

- Сразу его вспоминаю. Мы летели из Анахайма домой, в Вашингтон. Когда подлетаешь к Вашингтону, там небольшой хребет. Пролетаем его - и начало трясти. А за день до этого показывали новости: какой-то японской авиакомпанией летела женщина, забыла пристегнуться, самолет угодил в воздушную яму, пошел резко вниз, а она - вверх. О полку сломала шейный позвонок.

- Умерла?

- Естественно, сразу же. И тут с нами начинается то же самое - тебя швыряет вверх-вниз.

- Нащупали ремень?

- Как-то сообразил - быстренько пристегнулся. А ребята болтались прилично. Это продолжалось где-то полчаса. Еще и перепады большие - самолет то вверх идет, то ухает в пропасть. Потом опять поднимается. Ужас.

- Самый фантастический вратарь, игру которого видели своими глазами?

- Много было фантастических матчей. Бродер играл просто здорово, в последнем плей-офф Галак здорово выручал "Монреаль". А на этом чемпионате мира как здорово отыграл финский вратарь! Все уже думали, что гол, за воротами зажигался красный свет. Судья ехал просматривать - не мог поверить, что Веханен бросок взял.

- За последние годы был хоть один случай, чтоб вы всерьез задумались: "А не закончить ли мне с хоккеем?"

- Было все наоборот. То травма плеча, в этом году перелом руки. Сидишь дома и сидишь. Съездил посмотрел на тренировку, ребенка в школу отвел. И вот в эти моменты страшно не хочется завязывать с хоккеем. Прислушиваешься к себе: силы же еще есть…

- Последний случай, когда подумали: "А я смелый парень"?

- Когда шайба летит в тебя - это трудно описать. Говорят, в момент аварии перед столкновением время останавливается. И вот ты ловишь шайбу на себя, эта доля секунды - что-то особенное. Смотришь на нее как в замедленной съемке. И думаешь: "Блин, вот я дал…" Один раз мне в лоб попала, шлем раскололся пополам. Тогда и подумал: почему я такой смелый парень?

- В вашей жизни были поступки, которые сами для себя держите за экстремальные?

- Нет. А хотелось бы - я, например, мечтаю прыгнуть с парашютом.

- Так прыгните.

- Нельзя, это в контракте прописано. Из-за игр и страховок. Так что как только закончу - парашют меня ждет. Это будет одна из первых вещей, которые сделаю.

- Многие ваши знакомые говорят, что хладнокровие и самообладание - это черты Гончара. Неужели не было момента животного страха?

- Сейчас попытаюсь вспомнить. Во-первых, тот случай с перелетом. Стоит понять, что сам сделать ничего не можешь, - становится страшно. Был страшный момент - я попал в аварию. Жуткий момент: понимаешь, что сейчас будет столкновение, ничего уже не изменить, - и начинаешь мысленно готовиться. Когда сидишь и ждешь - это тоже очень долгая доля секунды. Внутри все сжимается. Прежде я таких чувств не испытывал.

- Это было в России?

- Да, в Москве. Только-только пошел дождь, а я был не очень опытный водитель. Образовалась пленочка из пыли, машина скользила. Я ехал чуть быстрее, чем положено, передо мной резко тормознула машина. Авария не слишком серьезная, но стала для меня событием.

- Подушка выскочила, по лбу дала?

- Да откуда подушка на советском автомобиле?

- Дмитрий Христич когда-то рассказывал о первом своем большом потрясении в Америке. Ему выбили зубы, отправился вставлять - и получил счет на 69 тысяч долларов. Помните свое большое потрясение?

- Первое очень хорошо помню. Мы только приехали в Америку, первый год очень тяжелый. Я не говорил по-английски, все с проблемами давалось. В то время русские газеты не доходили. Это сейчас одного только русского телевидения у меня девять каналов, все доступно. Когда я приехал, ничего этого не было. И вот я отправился после первого сезона в Нью-Йорк. Там сразу на Брайтон - посмотреть, что это такое вообще. Все об этом говорят и пишут.

- Что увидели?

- Своими глазами видел - люди живут в Америке и не говорят по-английски. Стоит черный полицейский, рядом с ним женщина. Он пытается объяснить, что неправильно запарковала автомобиль. Та ничего не понимает: "Я тут уже двадцать лет живу, а ты все русский не можешь выучить!" Я стоял и смотрел округлившимися глазами.

- Тот же Христич вас как-то учил играть в гольф. Как успехи пятнадцать лет спустя?

- Чтоб что-то получилось в гольфе, надо постоянно практиковаться. А мы с Димой сыграли пару раз, да и летом я постоянно приезжаю в Россию. В общем, так и не втянулся.

- Когда-то вы дружили с Саймоном, играли вместе. Бой тафгаев, который произвел на вас особенное впечатление?

- Самый первый, который увидел. Как раз недавно с друзьями его вспоминал. Я только прилетел в Америку, после плей-офф в России. Явился на плей-офф фарм-клуба. Переночевал и с утра отправился в раздевалку. Сел в углу, смотрю, как ребята готовятся. Кто-то обматывает клюшки, кто-то растягивается. А в сторонке сидит парень со скальпелем в руках. Делает какие-то зарубки на шлеме. Ничего я не понял.

- А потом?

- Потом началась игра. Я догадался - это, оказывается, наш боец. Обычно в команде держали одного такого, а в нашей было аж три. Началась драка.

- А для чего зарубки на шлеме?

- Чтобы враг с первого удара обдирал себе руки, рвал связки. Так и получилось - кто-то о его шлем разбил руку, судья схватил нашего бойца. А ему противник успел засадить в нос. Так наш боец набрал рот крови, которая хлестала из носа, и плюнул в того человека, прямо в лицо. Крикнул: "Ты хотел моей крови? Получай!" Тот вырывается, снова бросается его бить… Я думаю: куда приехал? Во что они здесь играют? После этого меня никакой дракой было не удивить.

- У вас на стене фотография Клинтона. Еще есть изображения посторонних людей?

- Нет. Да и Клинтон - не фотография в рамке, а личное поздравление от Билла. У меня тогда дочка родилась - он прислал.

- Интересные у вас приятели.

- Да Клинтон мне не приятель, просто у нас общий знакомый. Я с Клинтоном лишь несколькими словами перебросился. В середине 90-х друзья организовали экскурсию в Белый дом. На Новый год. Обычно в Белый дом можно пройти по вечерам, есть специальный тур, а в эти праздники - ни за что. Закрывают для визитов. Тогда приехали мои родители, родственники Андрея Николишина. Идем по Белому дому, друзья, которые все организовали, что-то рассказывают… И вдруг совершенно без охраны нам навстречу Клинтон, в джинсах и майке. Спокойно подходит к нам, начинает разговаривать.

- Занятно.

- Родители замерли, никто по-английски не говорит. Я только собрался было ответить - сзади на мне повис тот самый человек, который все это организовал. Охранник Белого дома. Это было так странно, что я онемел. Клинтон сам с собой поговорил, никто из родителей ему ничего не ответил - и пошел в сторону. Этот меня все держит. Клинтона уж нет, я высвободился: "Ты что делаешь?" - "Нас так тренируют". Первая реакция - должен сблокировать постороннего, чтоб к президенту никто не подошел.

- Прежде вы входили со своего компьютера в базы данных мировых библиотек.

- Было.

- Когда заходили туда в последний раз?

- Не помню.

- С годами меньше читать не стали?

- Не стал. Больше читаю по интернету. Но когда из России друзья прилетают, обязательно что-то привозят.

- Какая книга за последнее время произвела особенное впечатление?

- Недавно прочитал документальную книгу, не помню названия. Могу посмотреть.

- Она у вас постоянно с собой?

- Нет, дал Женьке Малкину почитать. Это не столько о государстве Российском, а о том, сколько о России мифов. И на каких фактах это основано. О русском пьянстве, лени… Сравнивает автор Россию разных эпох с другими странами. И выясняется, что не так много наша страна пьет. И не так много было у нас крови. Столько ж, сколько в других государствах. Все не так страшно, как преподносят. Меня впечатлило.

- Знаете еще хоккеистов, которых не представить без книжки?

- Витя Козлов много читает. Что уж говорить, если Женя Малкин тоже начал почитывать…

- Чувствуется ваше влияние.

- Не знаю. Но с книжкой его вижу часто.

- Серьезное образование, как когда-то мечтали, вы получили?

- Нет.

- Способны поступить, как Юшкевич, - в почти сорокалетнем возрасте сесть за парту?

- Почему нет? В Америке это еще легче, чем в России, - там интернет-обучение. Индивидуальное. Так что, никаких проблем. Я думаю, потребность возникнет.

- Она в вас еще жива, эта потребность?

- Будет зависеть от того, чем стану заниматься. Несмотря на возраст. Учиться не зазорно.

- В давнем интервью вы говорили, что хотели бы жить в Петербурге. Что-то изменилось?

- Не могу так сказать - мне нравится приезжать в Петербург летом. Зимой его не вижу, у меня работа - надо играть в хоккей. Я еще хочу играть, потом буду принимать решения. Сейчас мне трудно. Мы с женой еще не решили, где будем жить.

- Вы играли против великих людей. Лемье, например.

- И Марио обманул меня одной гримасой.

- Был человек, против которого игралось еще сложнее?

- Лемье мне запомнился потому, что ему даже обводить меня не пришлось - сделал вид, что потерял надежду достать шайбу, горько-горько вздохнул. Я расслабился, а он рванул, достал ее и забил гол. Мне всегда тяжело игралось против Ягра. Против Леши Ковалева. Нынешние ребята очень здорово смотрятся - те же Семин с Овечкиным. Ковальчук и Дацюк. Нестандартные.

- Самое экзотическое предложение работы в вашей жизни?

- Может, Япония. Но это было не очень всерьез. Я люблю путешествовать - в той же Японии был три или четыре раза.

- В Россию вас зовут играть?

- Пока нет.

- Почему?

- Не знаю. Но не было ни разговоров, ни предложений. Наступит 1 июля - буду рассматривать все варианты. Не предлагают, быть может, потому, что я занят был в плей-офф - не хотели мне мешать?

- В вашей жизни были тренеры - мастера экзотического поступка.

- Это точно!

- Самый большой приступ ярости, который видели у тренера?

- Тоже одна из моих первых игр. Провел матчей пять, и вот доезжаем до Баффало. В нашей команде был Петер Бондра. Каждый день перед игрой приходил пораньше или накануне оставался попозже - колдовал со своей клюшкой, подтачивал, подкрашивал. Постоянно его видим за этим занятием. Начинается игра, первый период отыграли не очень. Тренер расстроен. Он сам когда-то играл в Баффало, для него тот матч был особенный. Заходит в перерыве в раздевалку, видит клюшку Бондры. Выточенную Петей практически вручную.

- Страшно представить, что было дальше.

- Все правильно - хватает и начинает лупить по всему, что видит. По бочкам, велотренажеру, урнам… Переколотил все в раздевалке. А второй случай - наш вратарь Олаф Колциг в Эдмонтоне что-то пропустил, тренер его заменил, не дал доиграть. Олаф решил, что это несправедливо. Вы представляете себе вратарскую клюшку?

- Легко.

- Разломал ее до размеров зубочистки. Лупил четверть часа по стене.

- Тренер Уилсон в "Вашингтоне" говорил: "Россия не поддержала атаку Америки на Ирак, поэтому Николишин, Миронов и Гончар бегут два лишних круга".

- Он вообще был мастер на трюки, уникальный человек. У него было полно таких шуток. Этот джентльмен все время что-то придумывал. Мне действительно везло на тренеров.